Творчество художника-мультипликатора Екатерины Ломовой, к сожалению, не достаточно известно широкой публике. Ее работы в мультипликации, заслужившие справедливое признание в профессиональной среде, не вышли на поток популярной телепродукции, но все же, успели вызвать уважение и интерес тех, кто видел ее анимационные произведения. Увы, она была художником, писавшим «в стол», хотя, как это часто бывает, именно туда уходят большинство прекрасных, подчас даже гениальных работ, и только потом, пройдя испытание временем, они находят своих заслуженных почитателей и настоящее, искреннее признание.

У Кати осталось огромное количество работ. Как и у всякого художника, даже общепризнанного мэтра, они все разные, и по качеству исполнения, и по темам.

То, что она была необыкновенно талантливым и искренним человеком, никто не может отрицать. И то, что она очень любила свое дело, любила искусство, литературу, музыку, любила жизнь — невозможно не ощутить, знакомясь с ее чрезвычайно разнообразным и сложным по мироощущению творчеством.

Она — человек-загадка, художник с большой буквы, т.к. именно в многогранном, удивительном мире ее искусства можно найти не ответы, а вопросы, которые ставит перед нами жизнь, природа, космос, Бог.

Трудно подвергнуть серьезному искусствоведческому анализу такое огромное количество действительно интересных творческих произведений, ведь Катя была очень плодотворным, трудолюбивым мастером, но подробно познакомившись с ее творчеством, очень хочется поговорить хотя бы о некоторых ее работах.

Например, «Каждая о своем» (2018, х.,м.) представляет собой не только достойное по своим качествам живописное полотно, но и погружает нас в мир философских размышлений. Мы видим противопоставление двух миров, двух жизненных концепций — двух женщин, отягощенных своими проблемами — у одной это мир материальный, суетный, у другой — мир отвлеченный, духовный, умозрительный. Они как две фигуры у Сандро Ботичелли в его «Урании и Пандемос».

В другой ее работе «Мечты» (2021, х., м.) можно увидеть продолжение этой темы.

Глубине этой темы не мешает, но наоборот, помогает выбранная ею во многих работах стилистика ар-нуво, с условными растительными и геометрическими орнаментами, затейливыми неопределенными линиями, вплетениями в их сложную орнаментику фигур птиц и животных, статичную удлиненную пластику форм, использованную не только для создания ощущения изысканного эстетизма, но и для подчеркивания каких-то тайных мистических смыслов. Не случайны, например, здесь образы лебедя и вороны, как популярных образов изображения символистов.

Ее связь с художниками ар-нуво, и особенно, с работами бельгийского символиста 19 века Фернана Кнопфа, очевидна и определенно просматривается. Например, ее образы женщин с рыжими волосами вызывают прямые ассоциации с его загадочной «рыжей красавицей», которая столь часто встречается у Кнопфа и Братства Прерафаэлитов (к которому он также принадлежал).

Интересно и совпадение многих тем в творчестве Кати с их темами.

Загадочный «мир иллюзии, в котором все возможно», в котором одно перетекает в другое. Те же меланхоличная статика и изысканная декоративность, те же «Я заперла свою дверь от самой себя».

В работе «Плоды и цветы» (2016, х., м.) декоративная витражность находит определенные отсылки к творчеству австрийского художника Густава Климта. Например его «Дама с веером» и портреты Адели Блох-Бауэр. К влиянию группы символистов, ар-нуво и творчеству Климта можно отнести и работу «Клеопатра» (2007, х., м.).

Не меньший интерес вызывает картина «Луна и фламинго» (2019, х., м.). Образы фламинго популярны в ее произведениях. Как художник$символист она часто использует образы этих птиц не только ввиду их очаровательной изысканной красоты, но и для решения философских задач своего полотна. Луна — символ ненадежности, обманчивоcти. Фламинго — символ грации, женственности. Лилии — символ чистоты. Можно все это связать, и получается вполне определенная идея. Стоит отметить, что зыбкий холодный колорит работы перекликается со знаменитой «Царевной-Лебедь» русского художника$символиста Михаила Врубеля. Те же загадочные, мистические настроения в ее колористическом построении и смысловой нагрузке образов.

Значительная часть произведений — плоды философских размышлений и жизненных наблюдений художницы. Так, в работе «Для кого играет Лель» в сказочной тематике (это характерный для всего ее творчества прием) она раскрывает тему отрешенности искусства, его обращенности к холодному миру идей и фантазий (образ Снегурочки) и плотской земной красоты (Купава). Рядом с Купавой цветок лилии (цветок Благовещенья, символ чистой красоты и гармонии). В данном случае — через красоту музыки искусства (дудочка Леля), как призыв свыше (труба Архангелов). Но при этом — жесткое, напряженное лицо у земной женщины и, наоборот, широко открытые глаза и мечтательное выражение лица у «холодной» Снегурочки. Так для кого же создаются прекрасные шедевры, для кого эта удивительная красота природы, гармонии мира? Для кого играет Лель...?

«Мыльные пузыри» (2019, х., м.) — необыкновенно красивая по декоративному построению и колориту работа (сочетание рос$ коши золота Климта со сказочным синим серебром Врубеля). В ней опять же много загадочных образов и смыслов. Это — ипостаси четырех возрастных периодов человеческого бытия — детства (мальчик с мыльным рожком), рыжеволосая девушка, отрешенно смотрящая в даль будущего (юность), женщина в солнечном великолепии одежд, своим надменным и напряженным взглядом, чем-то напоминающим снежных королев из Катиных работ (зрелость), и наконец, (старость) — женщина в строгом монашеском одеянии, взгляд которой направлен уже в прошлое, в пространство, видимое только ей одной. Композиционно вытянутые пропорции фигур выстроены в ромб, что придает картине иконописную значимость и подчеркивает ее философскую глубину.

В творчестве художницы много действительно интересных, философских работ.

К ним можно отнести и большую акварель (Катя отдавала предпочтение разным техникам) «Монахини и красные фламинго» ( 2021) — интересное композиционно и сложное по символике образов произведение; «Улыбка Арлекина» (2018, х., м.); «Царица Дня и Царица Ночи» (2017, х., м.); «У березы» (2017, х., м.); «Тревога» (2016, х., м.); «Танец ночных фей» (2018, х., м.); «Три музы» (2017, х.,м.) и т.д.

Работа «Игуана» относится к раннему периоду творчества (2007, х., м.). В ней также и присущая автору изысканная декоративность колорита и композиции, и глубокий, мистический смысл.

Игуана — традиционный символ долголетия, ящерица, внешне похожая на дракона (символ единства земного и небесного, магический символ вселенского знания). Закрученный в круг улитки хвост игуаны — символ вечности, бесконечного вращения времени и пространства, символ Вселенной.

Не случайно поэтому и это чрезвычайное разнообразие цвета, выстроенного в гармоническое целое, и тяжелый, уставший взгляд красного глаза ящерицы, направленного прямо на зрителя. Это взгляд живого загадочного непознанного существа, несущий в себе все тайны планеты Геи, и смотрящий прямо на человека, упоенного своей суетой, не чувствующего природной мощи стихии, в которой он поселился.

В работе «Страсть», мы видим дальнейшую разработку этой темы .

Картина «Крик. Познание себя» (2017, х., м.) — своеобразная антитеза знаменитой работе Мунка «Крик».

Не случайно выбрано композиционное решение в двойной фигуре молодой женщины, чем-то напоминающей двуликого Януса, как невозможности познать себя из-за своей же собственной сложной разноликости, или, использование фона картины, отдаленно напоминающем градации, разложение цвета в зеркальном разломе. И это уже как намек на отражение себя в зеркале — ведь зеркало отражает только внешнюю форму объекта, субъекта, а не его внутреннюю сущность. Возможно в этой работе — выражение идеи беспомощности, невозможности взаимопонимания в этом мире, его отторжение. Ведь тебя воспринимают поверхностно, как в зеркале — только внешне. Никому нет дела до твоего внутреннего мира, души, ее одиночества. Это — крик о нем.

Отчасти эта тема близка ей как человеку. Ведь во многих условных образах ее символических и глубоких работ легко найти и портретное сходство. Это легко читается и в цикле работ к «Снежной Королеве», и в других произведениях.

Часто — это образы знакомых ей людей. Так в обобщенном образе-портрете «Снежная Королева. Автопортрет» (2012, х., м.) отображено не только ее портретное сходство, но и обобщенный образ женщины, далекой от суеты земной жизни, величественной, прекрасной и отстраненной. В холодном взгляде и театральной прическе из 18 века — подчеркнутая враждебность ко всему, что чуждо идее «чистого искусства».

А вот в более ранней работе «Автопортрет» (2006, х., м.) — чрезвычайно красивой по декоративности работе, сделанной в примерной стилистике проторенессанса — совсем другой смысл — глубокий, загадочный, впечатляющий своей красотой и одухотворенностью.

Работа с книжной иллюстраций в течение довольно длительного периода несомненно сказалась на ее больших авторских работах. Например, цикл работ, посвященных Кэрроловской «Алисе».

Это целый цикл загадочных сюррных работ, вполне в духе этой странной замысловатой сказки, скорее для взрослых, чем детей (любящих конкретику, а не обобщенные, отвлеченные образы и смыслы). Она отдает себя этой теме в течение нескольких лет. Среди наиболее значимых — «Алиса в стране чудес» (2014, х., м.); «Полет» (х., м.) к «Алисе в стране чудес»; «Волшебная лестница» (2015, б., акв.); «Тревожное письмо» (2015, х., м.); «Ветер, ты сильнее нас» (2015, х., м.). Они вполне могли бы быть иллюстрациями, но ввиду их технического исполнения и определенной обобщенности, соответствующей самому художественному кэролловскому тексту, вполне самостоятельны и по своей художественной и образной структуре.

Непонятность (антилогичность) и замысловатость подземного мира Страны Чудес и Зазеркалья, с его странными, чудовищными законами, недоступными пониманию существами из верхнего мира, говорит о его нарочитом несовершенстве, дисгармоничности. Воспринимать его как нормальный могут только живущие в нем существа, и то, в меру своей ограниченной масштабности, и привычки к нему. Все это, конечно, присутствует в странных, декоративно оформленных работах автора — здесь все подчеркнуто необъяснимо, зрительно дисбалансированно, диковинно и странно. Алиса чувствует себя здесь одинокой и неприкаянной. Она — чуждое здесь существо, вызывающая только раздражение и досаду у окружающих. Как все это передается в работах Кати, посвященных этому циклу — непонятно. Но несомненно, это близкий ей по духу образ.

Цикл к «Снежной Королеве» — более ранний, хотя она обращалась к этой теме и позднее (2012 - 2016 гг..). К нему вероятно можно условно отнести и работу 2014 года «Королева скучает», хотя обращение к сказочной тематике было характерно для всего ее творчества. Эта одна из самых странных, загадочных ее картин.

В центре вертикального полотна — береза, на которой висят на нитках апельсины, похожие на елочные шары. На заднем плане — маленькая девочка на верхушке лестницы, ведущей в никуда. Слева — загадочный профиль гордо ухмыляющегося верблюда, справа — дама в полный рост в черном платье и два фламинго. Внизу — два горных барана (белый и черный), столкнувших лбы над цветами белых лилий. Что она хотела сказать нам этой картиной? Остается только гадать. У нее немало таких загадочных сюжетов. Плод свободного воображения одаренного, интеллектуально развитого человека, пытающегося сложнейшей символикой своих работ передать нам какое-то послание, открыть какую-то тайну.

Мир царства «Снежной Королевы» ей ближе и понятнее, как и герою сказки — Каю нравится собирать из льда слово «Вечность». И заметьте — он совсем не стремится вернуться в суетный и проблемный мир взрослых людей, где столько ненависти, лжи, заблуждений. Во многих ее произведениях, написанных под впечатлением сказочных философских шедевров, — ее глубокое понимание их тайного смысла, а также — ирония, и даже элемент столь любимого гениями «эпатажа буржуа».

Среди ее богатого иллюстративного материала (к произведениям русской и зарубежной классики), отдельной темой проходит цикл работ, посвященных гениальному роману Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», безусловно очень близкого ей по духу своей ироничностью и фантасмагоричностью, а также лирической темой. Она блестяще справляется со сложной структурой текста, исполняя предельно цельно и образно посвященные роману иллюстрации.

Ей вообще свойственно уважение к авторскому тексту, вживание в его художественную структуру. Это настоящее артистическое пере$ воплощение, сопереживание изображаемому характеру, ситуации, сюжету.

Такое же чуткое, нежное, внимательное отношение к предмету изображения можно видеть и в ранних ее произведениях, написанных в том числе и в периоды учебы — это портреты (их много, и они все удивительно разные), и пейзажи (Катя любила путешествовать — у нее есть прекрасные пейзажи с видами старинных русских городов, уголков природы), и натюрморты (особенно, цветочные).

В удивительном творчестве этого безвременно ушедшего художника можно найти все — и красоту современного ей мира, и красоту мира иллюзорного, несуществующего. Она легко пишет как реалистические пейзажи и портреты, так и работы декоративные, театральные, полные сотворенных ею образов и различных смыслов. Это сложное искусство обаятельно и прекрасно. И оно обращено к нам. Ведь ей было, что сказать зрителю!